Твердохлеб О. Г. ОБЪЕКТЫ СРАВНЕНИЯ В ПОЭЗИИ Н. С. ГУМИЛЕВА ется), объект сравнения (то, с чем сравнивается) и основание (признак) сравнения (общее у сравниваемых предметов), отражает реальность вне действия, т. е. статически. Заявленный в эстетической программе «адамизм» предполагает равновеликость вещей. Гумилев провозглашает, что «как адамисты, мы немного лесные звери и во всяком случае не отдадим того, что в нас есть звериного, в обмен на неврастению», и поэтому «перед лицом небытия – все явления братья» [там же]. Постулируемое о быте как бытие потребовало называния «явлений реального мира», «вещей», что в свою очередь определило «преобладание в акмеистических стихах имен существительных и незначительную роль глагола» [Совсун 1929–1939]. Так, среди обнаруженных нами сравнительных конструкций в поэтических текстах Н. С. Гумилева оказалось достаточно много случаев (более 200), где с компаративом сочетаются имена в родительном падеже. Далее мы подробнее опишем именно эту группу (около 50 единиц) сравнительных конструкций, выявленных в поэтическом языке Н. С. Гумилева. II. По данным нашей картотеки объект сравнения, представленный формой родительного падежа имени в обнаруженных нами конструкциях, распределяется по самым разным лексикотематическим группам. 1. Среди этих групп отметим несколько, выражающих запечатленное особенно точно, реалистично, зримо: 1) названия неодушевленных реалий, предметов быта, напр.: Страшнее страшных пугал / Красивым честный путь… (Почтовый чинов1 ник) ; Лучше денег / Жизнь веселая стрелка (Альпийский стрелок); И кажется тесная келья ему / Унылей, угрюмее гроба… (Молодой францисканец); Мне Суза с пальмами, в огне небес Нефуза / Не обольстительней даров Петросоюза… («Чуковский, ты не прав, обрушась на поленья...»). В том числе: наименования одежды, мебели и посуды, напр.: Но взгляните: черней сапога / Господин президент и министры (Либерия); Вы взглянули… и стула бесстрастней / Встретил я Ваш приветливый взгляд… (В вашей спальне); И я знаю, что заповедней / Этих сфер, и крестов, и чаш, / Пробудившись в свой день последний, / Нам ты знанье свое отдашь (Поэма начала); наименования веществ, материалов, пищи, напр.: Нет воды вкуснее, чем в Романье… (Болонья); И взгляд его острее стали / Колол и ранил, как кинжал («Рядами тянутся колонны...»); Видя девушек смуглых и гибких, как лозы, / Чье дыханье пьяней бальзамических смол… (Нигер); С. М. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии» [Городецкий 1997] (опубликованы в № 1 журнала «Аполлон» за 1913) и О. Э. Мандельштама «Утро акмеизма» (1919) [Мандельштам 1993], которые включали ряд положений, среди которых подчеркивалась необходимость внимания к вещным деталям. Вещный, предметный мир как доминанта акмеизма требовал отточенности деталей, эстетизации мелочей, что, в свою очередь, предопределяло выверенную композицию, четкость стиха, логическую ясность. Логическая ясность вызывала необходимость вовлечения в художественное пространство стихотворений определенных грамматических построений. Логико-лингвистическими построениями, свойственными русскому синтаксису, становятся у акмеистов разные сравнительные конструкции, особенно включающие грамматическую форму, способную самостоятельно выражать компаративную семантику, – степень сравнения имен прилагательных, наречий, слов категории состояния. Н.С. Гумилев не только обосновал эстетические принципы акмеизма, но и воплотил их в ткани своей поэзии. Путем выборки из поэтического подкорпуса Национального корпуса русского языка (НКРЯ) [Национальный…] нами было обнаружено более 2,5 тыс. конструкций с компаративами от прилагательных, наречий и слов категории состояния, с разной степенью частотности используемых поэтами-акмеистами (анализ статистических данных см. в нашей предыдущей работе: [Твердохлеб 2016]). Из них в подборке по Н.С. Гумилеву НКРЯ показал 494 вхождения – 0,72% относительно 67 705 слов (242 документа из найденных 524 общим объемом 5 218 предложений). Логичность и «вещность» обусловили не только активное употребление компаративов, но и некоторые особенности употребления конструкций, включающих в свой состав компаративы. В своем манифесте Н. С. Гумилев заявлял: «…Символизм закончил свой круг развития и теперь падает На смену символизма идет новое направление, как бы оно ни называлось, – акмеизм ли (от слова άχμη – высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора), или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), – во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом» [Гумилев 1913]. В связи с этим возникает необходимость обозначения статического состояния «отношений между субъектом и объектом». Компаративные конструкции здесь оказываются весьма кстати, т. к. сравнение, обычно включающее в себя три элемента: субъект сравнения (то, что сравнива- 60