Турышева О.Н. ХРИСТОПОДОБНЫЙ ЧЕЛОВЕК В ТВОРЧЕСТВЕ ЛАРСА ФОН ТРИЕРА: К ВОПРОСУ О ХАРАКТЕРЕ ДИАЛОГА С Ф.М.ДОСТОЕВСКИМ ловека на свободу, но инструмент его осуществ- держивать справедливость наказания жителей ления она меняет: не сострадание и прощение, а Догвиля. Здесь же вина за произошедшее целисила, убеждение и просвещение бывших рабов. ком и, по слову самого Триера, «саркастически» Фон Триер помещает продолжение истории [Долин, Триер 2007: 320] возлагается на Грейс, Грейс в контекст американской истории рабства. ведь она не просто бьет плеткой «собак» за то, Однако под исторически конкретным фоном что те следуют своей низкой и слабой природе очевидно скрывается притча универсального, (на необходимости чего настаивал ее отец в фиобщечеловеческого содержания, вновь возвра- нале «Догвиля»), она бьет их за свою причастщающая зрителя, знакомого с творчеством До- ность к их слабости («Это вы нас сделали такистоевского, к поэме Ивана Карамазова. ми» – эти слова Тимоти и вызвали вспышку гнеНовая позиция Грейс необычайно сближает ее ва) за то, что они не оправдали ее высоких с великим инквизитором, несмотря на то, что в надежд. Христоподобные цели в инквизиторском отличие от него она почитает свободу как без- исполнении потерпели катастрофическую неудаусловную ценность и верит в возможность чело- чу. века быть свободным и счастливым. Но методы В свете такого завершения «Мандерлея» она практикует инквизиторские: свои идеалы справедливо вновь ставить вопрос об авторской реализует с оружием в руках, опираясь на под- позиции в «Догвиле». В том случае, если расдержку гангстерской банды. Принуждение рабов сматривать «Догвиль» как самостоятельное прок свободному труду и «искоренение всех нега- изведение, финальный жест Грейс, как кажется, тивных типов поведения» оборачиваются рядом получает авторское оправдание, что и позволяет страшных ошибок: из-за энтузиазма Грейс, для нам сопоставить логику режиссера с логикой строительства новых домов распорядившейся Ивана Карамазова. Однако соотнесение «Догвисрубить лесную полосу, защищающую хлопко- ля» с «Мандерлеем» подрывает возможность вые поля от пыльных бурь, стихия уничтожает столь однозначной трактовки. Финал «Мандербольшую часть посеянного хлопка. По этой же лея» настоятельно требует осуждения Грейс и в причине заболевает и умирает маленькая девоч- ее жесте уничтожения Догвиля (а быть может, и ка, чьи легкие не справляются с последствиями в ее позиции самоотреченного всепрощения). пыльной бури, а старую Вилму община приговаВ «Мандерлее» есть еще один аспект осуждеривает к смертной казни за то, что та в отчаянии ния Грейс: в «Догвиле» она была выведена в поголода воровала еду, предназначенную для боль- зиции прощения других за слабости их «прироной Клер. Подобно великому инквизитору, Грейс ды», в «Мандерлее» она сама становится носипринимает всю вину на себя и, обливаясь слеза- тельницей природы, которой не в силах противоми сострадания к слабости старой женщины, стоять ее разум и с потворством которой связаны собственноручно исполняет приговор, при этом самые трагические события фильма. Так, неслуосвобождая свою жертву от чувства вины. чайно Клер умирает в ночь, когда Грейс самоОднако жертвенные труды Грейс не увенчи- забвенно предается мечтам о Тимоти, а кровавая ваются успехом: бывшие рабы стремятся вер- расправа в Мандерлее приходится на ночь их нуться в рабское состояние, отказываясь от сво- близости. боды как ненужного бремени – в полном соотТаким образом, если в «Золотом сердце» Ларс ветствии с тем, на чем в разговоре с Христом фон Триер расширяет традиционные христианнастаивает инквизитор Достоевского. Более того, ские представления о добродетели (и оттого образглядев в Грейс инквизиторский потенциал, лекает повествование о своих святых грешницах бывшие рабы Мандерлея готовы принудить ее в житийные формы), то «Догвиль» и «Мандервыполнять роль «хранительницы» для не спо- лей» уже полемически нацелены на пересмотр собных к свободе «тварей», рабовладелицей, да- христианского идеала самопожертвования как рующей хлеба и наказывающей за проступки. И неосуществимого в человеколюбивых целях. как ни пытается Грейс избежать столь отврати- Причем их неосуществимость подтверждается в тельной для нее роли, в финале она берется за этих фильмах как образом христоподобного чеплетку и остервенело бичует оскорбившего ее ловека, не справившегося со своей ролью, так и 8 раба – того самого, которого она в самом начале образом толпы , на которую направлены труды фильма освободила от наказания предшествую- последнего. Возможно, потому эти фильмы окащей рабовладелицы. зываются выстроены в жанре притчи, произноВ этом фильме Грейс терпит тотальное и не- сящей приговор идеализму. Во всяком случае, двусмысленное поражение – в отличие от проти- очевидно: то, что удавалось героиням «Золотого воречивого в смысловом плане финала преды- сердца», героиням «Догвиля» и «Мандерлея» дущего фильма, который позволял зрителю под- уже не удается. 152